Человек, бегущий за принятием от других людей бежит от принятия самого себя.
Почему ребенок плачет при рождении?
Быть может он ощущает всю полноту своего экзистенциального ужаса от осознания своей выброшенности в холодный мир?
Мать берет его в руки и у него появляется первый концепт принятия им кем-то, концепт собственного не-одиночества и не-выброшенности.
Взрослея, концепты его описания самого себя, своего существования расширяются через причисление себя к разного рода общностям.
Так, человек объединяется с другими бегущими от экзистенциального ужаса своей выброшенности и одиночества для создания иллюзии причастности к чему-то большему.
Концепты в отличие от реальных идей имеют свойство разрушаться под натиском времени, и от того человек рано или поздно вновь ощущает пустое чувство собственного отсутствования.
Он так жаждет быть услышанным, быть понятым и принятым — хоть кем-то — как когда-то был принят матерью в первые минуты жизни.
Эта сказка, этот концепт как последняя веточка на склоне оврага, удерживает его от тени безразличности к нему бытия.
Но стоит ему отпустить эту ветку, и…
Он поймет, что то, что казалось темной бездной внизу оврага — есть глубина его души, его пространства возможности.
Опустившись в самую темноту, в то место, где перестают различаться тени безразличного бытия, он увидит… самого себя.
Тот единственный, кто способен лишить его чувства выброшенности, использования и игры.
Играть — значит быть не самим собой.
Как можно быть понятым кем-либо, если в процессе комуникации, взаимодействуют не два человека, а два концепта, две роли играющих людей?
И только в бездне самого себя, забыв обо всех концептах, он встречает того единственного, кто способен полностью его понять:
«И, может быть умру я завтра!
С собой в могилу унесу
Того, кто видел красоту.
А люди все поймут превратно:
Одни мерзавцем, другие славным.
Ложь, и только!
И стоит ли тогда,
Жить жизнью, полную труда?
А, все живешь - из любопытства,
Чего-то ждешь…
Смешно… досадно!»
отрывок из Стих Дуэль