Диалог об обладании
Женщина Нормально ли то, что человек отождествляет себя с местом? Например, с родительским домом?
Генрих Я думаю это нормально, когда ты любишь родительский дом, но с точки зрения взрослого человека, он отрывается от родителей и отправляется в Странствие. Это Странствие необязательно отделение от родителей и переезд, но личный путь, личная эволюция. Развитие потенциала.
Об отождествлении себя с местом: чем больше вещей во внешнем мире, с которыми ты себя отождествляешь — тем менее ты свободен, тем более внешний мир обладает тобой, и тем более ты становишься «для» этого мира, а не он «для» тебя.
В идеале, человеку нужно ассоциировать себя со своим Смыслом, Духом, своей личной Идеей. А уже все остальное будет выстраиваться как необходимые средства. И тут речь идет не о либеральной идее самого себя, как индивида, а о Идее себя как Духа, приобщения к Духу. А Дух человека у всех общий.
Я думаю, это Благо когда место приятно тебе в процессе достижения твоих Целей, но когда ты изменяешь свои Цели, или не видишь своих Целей из-за ограничений места — ты становишься заложником этого места. Ты становишься «для» него, а не оно для тебя.
Женщина И как же отойти от привязанности к месту, именно месту, а не предметам?
Генрих Единственное решение: перестать отождествлять себя со своей памятью. Я – это не то что я помню; я – это то что мою память наблюдает. И есть я, как Смысл меня, которое есть только в связке Сейчас-Вечность, потому что только это «есть»: прошлого уже нет, а будущего еще нет.
Женщина Ты предлагаешь отойти от прошлого, от памяти? Не понесет ли это с собой разрушительных действий с личностью и эмоциональным состоянием?
Генрих Отойти не означает отказаться. Отойти – значит стать безпристрастным их наблюдателем. Ты в прошлом — это не совсем ты, потому что ты есть – только ты «сейчас». И от твоего состояния «сейчас» — зависит твоя приближенность к Вечности. А из приближения к вечности возникает ощущение собственной полноты и радости: осознание, что в тебе внутри уже есть все что необходимо.
И тут разговор не в безответственности и забывании о прошлом, в забывании о радостных моментах и об ошибках, а именно о наблюдении за ними, как за знаками, символами, что тебе дает судьба, чтобы у тебя была возможность найти себя. Вспомнить.
Представь что ты посмотрела кино. Ты получила какой-то опыт и в контексте размышления о какой-то теме можешь пересмотреть фрагмент фильма, чтобы понять новую для себя вещь «сейчас». Это продуктивное воспоминание, полезное.
А если человек только один и тот же фильм смотрит – он не бывает здесь и сейчас. Это как бегство. Можно сказать, этот фильм обладает им.
Женщина Почему же тогда так много людей не могут отказаться от прошлого? Почему оно так сильно въедается?
Генрих Потому что это единственное чем можно обладать.
Женщина Значит, все стремятся чем-то обладать?
Генрих Не все, наше материальное начало, Эго. Человек без должного обучения, изначально себя с Эго ассоциирует. От того и мнение, что «все» хотят обладать.
Женщина Генрих, а почему только память есть все, чем можно обладать?
Генрих Память это одно из, обладать можно сном — тем, что противопоставлено действительности, бодрствованию.
Когда ты бодр, ты существуешь в мире, котором тебе ничего не принадлежит. Даже твое тело тебя предает тем, что стареет.
И только не-действительность: сон, память, воспоминания, фантазии, вымысел, ожидания, искусство (свое и чужое) — это то, чем я могу обладать и что у меня нельзя отнять. Все это как-бы в памяти существует.
Женщина Генрих, почему ты говоришь: Эго хочет обладать, а оно есть материальное начало, но говоря об обладании ты приводишь в пример неотъемлемые объекты: сон, память, ожидание и прочее, а они не материальны!
Генрих Потому что материальное не способно заполнить бездну пустоты Эго из-за своей конечности, а наша фантазия, сон в отличие от материи - безконечнны; это как творящий Божественный принцип, но направленный не к Богу, а вовнутрь.
Смотри, у человека есть большой потенциал. Предположим, что это – машина, которая может очень быстро ездить. Из этой машины можно сделать скорую помощь, на которой можно очень быстро перевозить людей. А можно лихачить на ней, получая адреналин. Соответственно, вот машина есть; и её потенциал может быть реализован разными способами. А уже то, как он реализуется: для удовлетворения ли наших эгоистичных нужд, либо на “возмещение” миру – в этом уже как раз свобода человека и состоит. И то, что я говорю уже о безконечности, конечности; пустоте и полноте… понимается вот как: то, насколько человек может быть полон – источать изобилие; на столько же, на ровно тот же объем, он может быть “пуст”. И вот эта всеобъемлющая пустота, она в себя засасывает. И ты заполнить эту пустоту материальными объектами не можешь (так как материальные объекты конечны). А вот человеческий сон, фантазия и так далее – это как раз тот очень быстрый автомобиль, тот безконечный потенциал возможностей в нас. Просто эти возможности, направленные не на то, чтобы миру отдавать, а на то, чтобы в себя всасывать. Получается Уроборос – змея, поедающая свой хвост.
Человек, свой же безконечный потенциал вливает в самого себя. У него есть безконечная потребность и безконечная возможность удовлетворить эту потребность. Фантазией.
Соответственно, вот у тебя есть нужда, и ты эту нужду сама заправляешь сном, иллюзией.
Это то, что по сути и является убеганием. Потому что, во первых – ты не избавляешься от пустоты; этот цикл “самопоедания”, он у тебя не останавливается. У тебя все равно есть голод, и ты лишь подпитываешь его.
Надо понимать, что не в этом смысл человека – пребывать постоянно в иллюзии. Действительность дана не просто так.
Из этого можно сделать вывод, что если иллюзия – это единственное, чем мы можем обладать, так как это единственное, чего у нас нельзя отнять; то стоит пребывать только в иллюзии. Но можно сделать и противоположный вывод – не стоит пытаться чем-то обладать.
Тут мы и приходим к созерцанию. Если ты не можешь ничем обладаешь, то ты можешь только созерцать мир. В таком случае, иллюзия становится для тебя не объектом потребления, а средством.
В контексте искусства, допустим мы смотрим кино – для нас кино это не объект потребления, а символ, указывающий нам на пользу.