К “Бесам”, о безконечности и свободе

К “Бесам”, о безконечности и свободе

Нисхождение бесов

Ф.М. Достоевский начинает свое произведение “Бесы” с фрагмента из Евангелие:

Тут на горе паслось большое стадо свиней, и они просили Его, чтобы позволил им войти в них. Он позволил им. Бесы, вышедши из человека, вошли в свиней; и бросилось стадо с крутизны в озеро и потонуло. Пастухи, увидя случившееся, побежали и рассказали в городе и по деревням. И вышли жители смотреть случившееся и, пришедши к Иисусу, нашли человека, из которого вышли бесы, сидящего у ног Иисусовых, одетого и в здравом уме, и ужаснулись. Видевшие же рассказали им, как исцелился бесновавшийся.

Достоевский хорошо видел вектор движения западного мира, и то, что человечество будучи однажды избавлено от “бесов”, все более становится ими окружено.

В описанном библейском фрагменте, бесы нисходят с человека в свиней, что несомненно является движением вниз – подобно тому, как люцифер был сброшен с небес. Но оказавшись низвергнуты, они будто подталкивают человека снизу к безграничности.

Ставрогин – один из главных героев произведения, воплощает в себе это устремление. Он — олицетворение человеческой “ширины”, способной включать в себя одновременно и “великую праздную силу”, и величайшую “мерзость”. Эта безграничность, ширина — и есть то, что направляет вектор движения не только Ставрогина, но и всего человечества — к преодолению ограничения, к безконечности. Он не довольствуется “золотой серединой” — главной добродетелью по Аристотелю — умению находить середину между двумя крайностями: недостатком какого-либо качества, и его избытком; а желает включать в себя обе крайности, чем себя неизбежно истощает.

В сегодняшнем, привычном для людей понимании, свобода означает отсутствие ограничения. Человек интуитивно стремится к безконечности: к безконечной жизни, к безконечным удовольствиям, к безконечным вариантам выбора: партнера, продуктов потребления, места жительства и т.д.; но приблизившись к этой безконечности, останавливается в нерешительности.

То, что раньше было мотивацией к действию (желание абсолютной свободы), становится преградой – бездействием. Он становится ограничен безконечностью, становится несвободен более, чем когда не имел подобной свободы.

Представим себе человека в пустыне с безконечным количеством возможных вариантов действий. Он может идти в любую сторону, говорить что угодно, делать что угодно. Его свобода — абсолютна. Но достигнув этой абсолютной свободы, человек предпочтет либо бездействие, либо однонаправленное действие с целью выбраться из пустыни — и то, из-за ограничения необходимостью выживания.

Герой “Бесов” не выдержал собственной “ширины”, но человечество, имея гораздо больший объем – до сих пор не изменило своего устремления.

Восхождение бесов

В августе 2020 года, Илон Маск представил публике свинью, в мозг которой, был вживлён имплант с маленьким компьютером. Имплант — результат работы стартапа Neuralink, безпроводное внутримозговое устройство, которое может помочь в исцелении неврологических заболеваний, поставить на ноги людей с травмами спинного мозга, а также, помочь человеческому интеллекту конкурировать с искусственным.

Вот что Маск говорит о выборе свиней, в качестве промежуточного испытания импланта, перед испытанием его на людях:

Свиньи на самом деле очень похожи на людей. Если мы собираемся придумать что-то для людей, то свиньи - хороший выбор. Если устройство работает в свинье, то это хороший признак того, что устройство надежно для людей.

Мы можем наблюдать, как символически – “бесы” будучи однажды низвергнуты в свиней, возвращаются (восходят) к людям через них же.

И “бесы” тут – вовсе не сами технологии, а те возможности продвижения к безконечности, что открываются перед человеком, не готовым эту безконечность в себя включить. Технология может быть лишенной неконтролируемой возможности ее использования корпорациями и государствами, например иметь открытый исходный код, дающий возможность любому пользователю ее изучать и модифицировать, но даже избавление от “злонамеренного применения”, не спасет людей от самих себя.

Достоевский видел проявление человеческой несвободы перед безконечностью — несвободы, которая толкала его страну к революции; видел человеческую ограниченность, но ограниченность не недостатком, а изобилием: именно поэтому он считал главной угрозой либерализм – как двигатель, приближающий человечество к безграничности; как бес, толкающий человека к безконечности в материи, тогда как единственная возможная для “конечного” человека безконечность — безконечность нематериальная.

В таком случае, ограничение — единственная возможность проявления свободы. Или, если говорить радикально: Свобода — это ограничение. Ограничение не как тотальная несвобода, неподвижность; а как ограничение безконечности, ограничение человеческой “ширины”.


Ключевые слова:


Опубликовано: 13/01/2021